смех до слёзАрнольд Петрович Бабаянц проснулся от громкой музыки и хохота, доносившихся со двора. Было три часа ночи. Его половина Роза Витальевна мирно посапывала рядом. «Вот же толстокожая, хоть из пушек стреляй — ничего не услышит», — с завистью подумал Бабаянц, и попытался заснуть. Но новый взрыв хохота буквально подкинул его с постели.
Арнольд Петрович посмотрел вниз со своего пятого этажа. Там, в детской песочнице, в лунном свете он разглядел компанию веселящейся молодежи.
Дрожащий от негодования Арнольд Петрович набрал «ноль два»:
— Але, полиция? У нас тут во дворе подростки шумят, спать не дают! Примите, пожалуйста, меры!
— Подумаешь, подростки! — едко сказал дежурный на том конце провода. — У нас некому выехать на такую чепуху. Сами их разгоните!
— Я? Сам? — поразился Арнольд Петрович. — А если они меня отколотят?
— Вот тогда и приедем.
Компания внизу между тем продолжала бузотерить. Арнольд Петрович пошел в зал искать валокордин. И вспомнил, что у него припрятана початая бутылочка коньячка. «Выпить, что ли, вместо снотворного?» — неуверенно подумал Бабаянц. И воровато оглянувшись, махнул стопочку, еще одну. Ощущая накатившую бесшабашность, сказал себе:
— А что, вот пойду и сам прогоню этих засранцев!
И как был — в пижаме и шлепанцах, потопал вниз.
Их было пятеро — двое парней лет восемнадцати-двадцати и с ними три девицы, с дерзко красивыми юными мордашками, длиннющими ногами, обтянутыми соблазнительно блестящими колготками.
В центре песочницы стояла сумка, из которой торчали горлышки пивных бутылок, а музыка неслась то ли из плеера, то ли из магнитофона.
— Что, молодежь, не спится? — почти грозно спросил Арнольд Петрович.
— Ой, не спится! — хором ответила молодежь. — Да и вам, похоже, тоже не до сна?
— Как же, заснешь тут с вами, — миролюбиво проворчал Арнольд Петрович, косясь на гладкие ноги ближайшей девицы.
— А вы присаживайтесь, — подвинулась девица и похлопала по бортику песочницы узенькой ладошкой. — Может, пивка?
— Ну, пивка так пивка… Фу, теплое!
Теплое пиво легло поверх накануне выпитого коньяка, вступило с ним в сотрудничество и сотворило настоящее чудо: Арнольд Петрович из незаметного мужчины предпенсионного возраста превратился в какого-то неприлично резвого живчика Арни — как он попросил называть себя при знакомстве.
Этот самый Арни не на шутку разошелся и начал хохмить, травить недвусмысленные анекдоты, плотоядно поглядывая на глупо и поощрительно хихикающую юную соседку Танечку.
«А ведь она на меня, того, определенно запала! — самоуверенно подумал распалившийся Арнольд Петрович. — Еще чуть-чуть, и ее, тепленькую, можно вести домой».
— У меня дома коньячок есть, — жарко шепнул Бабаянц в маленькое ушко Танечки. — И фрукты там, шоколадки. Пойдем?
— Слышь, дедушка, а бабушки у тебя дома нет? — лукаво прошептала ему в ответ Танечка. «О, черт, как же это я забыл про Розу-то? — шлепнул себя по лбу Арнольд Петрович. — Однако я набрался».
— Ты, Арни, лучше неси все это сюда, — продолжала между тем охмурять его Танечка.
— А что, и принесу! — вскинулся Бабаняц.
И, теряя шлепанцы, ринулся домой. Стараясь громко не лязгать ключами, отпер дверь, прислушался. Из спальни доносилось глубокое, с прихрапываниями, дыхание Розы Витальевны. Арнольд Петрович покидал в полиэтиленовый пакет, что попалось в холодильнике под руку, опустил туда же коньяк, а еще прихватил с собой и бутылочку сухого вина — гулять, так гулять!
Когда Арнольд Петрович вернулся в песочницу с тяжелым пакетом в руке, компания новых друзей встретила его воодушевленным ревом. Танечка даже чмокнула его в небритую щеку.
Коньяк пили мужчины, сухое вино — девчонки, и вскоре в песочнице поднялся уже совершенно невообразимый гвалт. Причем, громче всех орал всклокоченный и обнимающий за тонкую талию свою юную соседку Арнольд Петрович. Наконец, с одного из балконов бабаянцевского дома истошно прокричала какая-то женщина:
— А ну пошли все вон, а то я сейчас полицию вызову!
— Слышь, Арни, нам грозят! — проворковала Танечка. — Или ты здесь не хозяин?
— Сама пошла вон, старая грымза! — грозно рыкнул Арни.
— Арнольд Петрович, это вы? — удивленно спросил знакомый противный голос сверху. Голос принадлежал соседке Бабаянцев, члену домкома Парыгиной. — Вот уж от кого не ожидала… Все вы, мужики, одинаковые — стоит вас одних оставить, сразу пускаетесь во все тяжкие. Куда ваша Роза Витальевна-то уехала?
— Никуда я не уезжала! Это он сам от меня среди ночи сбежал! — вдруг услышал Арнольд Петрович возмущенный голос жены. Роза Витальевна, перевесившись через ограждение балкона, близоруко пыталась рассмотреть, что там творится внизу.
— А ну, немедленно домой, старый греховодник! Или будешь зимовать в этой песочнице!
— Иди домой, Арни! — шепнула ему на ухо Танечка. — В песочнице зимой холодно. Мы тоже полетели!
И она поцеловала Арнольда Петровича на дорожку. В лоб.
— Вот так всегда, — бормотал, медленно поднимаясь к себе наверх, Бабаянц. — В детстве мама не давала толком повозиться в песочнице, сейчас — жена… Эх, Танечка, Танечка, где же ты была раньше?
— Мужчина, вы тут кого-то ждете?
— Жду. Но не вас.
— А может быть, все-таки меня?
— Почему вы так решили?
— Ну, я же вижу, вы в руках держите газету «Флирт», и рубашка на вас кремовая.
— Погодите, погодите… Ну-ка, назовите свой ник.
— «Нефертити».
— Ну да, как же я сразу не понял. Вот и кофточка на вас любимого киркоровского цвета. Юбочка синяя. Все точно, как написали. Что ж вы так долго не подходили, я уже чуть было не ушел.
— Не забывайте, что я все-таки дама. И потом, я хотела убедиться, что вы в самом деле тот, как вы себя описали. Я шла к Гераклу. Ведь это ваш ник?
— Да, я «Геракл». А что, непохож?
— Нет, почему же. Правда, вот этот ваш нос картошкой как-то не вяжется с тем греческим профилем, который вы приписали себе.
— Что вы говорите! А вы вот написали, что у вас большие голубые глаза. Они, конечно, с голубизной. Немного. Но вот насчет больших… Может, вы слегка прищурились?
— Кто бы говорил! А где широкие плечи? Что за опухоль скрывает ваш брюшной пресс? Впрочем, я вижу, что он у вас действительно накачан. Вот только чем?
— А как насчет «длинных стройных ног»? Или по дороге нечаянно погнули?
— Ах ты, коротышка! Тоже мне, Геракл недоношенный! Лгун несчастный!
— Сама-то, сама-то! Нефертитька, вот ты кто!
— Прощай! И забудь мой электронный адрес!
— Да уж конечно! Сейчас приду домой, и убью все твои посты. И без тебя всякого хлама в компе хватает!
— Ну, что же ты не уходишь, Геракл! Или как тебя на самом деле?
— Да Коля я. Слушай, а ты вообще-то ничего. Не Нефертити, конечно. Да и кто она такая, эта Нефертити? Миф египетский. А ты вот она, живая, сердитая, но в моем вкусе. Как тебя зовут?
— Ну, допустим, Вероника. А как насчет погнутых ног?
— Вероника… Какое чудное имя. А насчет ног извини. Это я со зла ляпнул, когда ты по моему носу проехалась. Очень даже ничего ноги. Я бы даже сказал — ножки. Признаться, не люблю глупых дылд с ножищами. До них, как до уток, все доходит только на седьмые сутки. И вообще, мне кажется, мы подходим друг другу.
— Ты так думаешь, Николай? Признаться, и ты мне сразу понравился. Иначе бы я к тебе просто не подошла. Вот только зачем наврал про себя?
— Веронька, ну это же реклама. Ты, кстати, тоже пропиарила себя — будь здоров. Ладно, забудем об этом. Предлагаю продолжить нашу беседу у меня дома за чашкой шампанского.
— Надеюсь, приставать не будешь?
— И не надейся!
— Тогда пошли.
Большой палец правой руки должен лежать на рукоятке биты, касаясь мизинца и среднего пальца этой же руки, но обязательно параллельно указательному пальцу другой руки на расстоянии 2,73 дюйма от ногтя большого пальца.
Второй мизинец следует расположить таким образом, что бы он облегал рукоять биты, а расстояние между ним и безымянным пальцем не превышало 1,25 дюйма.
Локти в момент удара должны быть повёрнуты на 40 градусов в сторону и вниз, а в пассивной стойке наоборот, но обязательно налево.
Ноги следует согнуть на 78 градусов, но только в коленях и полностью расслабить плечевые мышцы, делая основной упор на пальцы и пятки ног.
Во время удара пятки ног должны смотреть в сторону, обратную удару. Сам удар наносить резко и сверху вниз, параллельно линии пояса, стараясь локтями не касаться талии, а ступни при этом должны отрываться от поверхности на 7-8 дюймов, но не одновременно.
Сначала удар следует отрепетировать перед зеркалом. Когда вы перестанете пугаться отражения, смело бейте его и выходите во двор. Лобовые стёкла у автомобилей находятся спереди. Вспомните звук автомобильной сигнализации, которая будит вас по ночам и приступайте к отработке удара. Не забывайте о локтях! Когда приедет патрульная машина, покажите свой удар её пассажирам и водителю. Теперь у вас есть 3-4 года, что бы выспаться, отдохнуть от семьи и научиться играть в старинную карточную игру «очко».
Но ни в коем случае не выбрасывайте биту! Если после суда вам её не отдали – попросите друзей купить и прислать новую. Помните – только с её помощью вы добьётесь любви и уважения от своих новых товарищей и выйдете на свободу с чистой совестью!
